«Я просто ударилась»: благовещенка - о том, как живёт с онкологией

«Сами врачи не знают, что со мной»

После операции из стационара Анна выписывалась с другим настроем.

- Почему-то принято считать, что когда озвучивают онкологический диагноз, твой привычный мир рушится, но, наверное, это не про меня. В моей жизни практически ничего не поменялось, если не считать того, что работать я не смогла и не смогу ещё долго, но занятие по душе можно найти всегда, - считает амурчанка.

С самого первого дня родные поддерживали Анну, не давали упасть духом, молились. А она даже не представляла, что на самом деле имеет столько родственников. С такой поддержкой женщине точно было не до истерик – она просто забывала о смертельном диагнозе.

- Нет, я не смирилась, я борюсь за свою жизнь, как могу. Сейчас позади четыре курса химиотерапии из шести. Что будет впереди – непонятно, сейчас невозможно оценить динамику лечения из-за болезни лёгких. Сами врачи не знают, что с ними, на дальнейшее лечение не берут. Болезнь свою я не смогла принять, я не считаю себя больной, просто хожу по врачам, просто была в санатории, а не на химиотерапии в круглосуточном стационаре. Мой мозг отказывается принимать реальность. А я думаю, что так даже легче. Нам, онковыздоравливающим, нужны только положительные эмоции, и мы сами себе их должны создавать. Нельзя ни в коем случае закапывать себя в грустных мыслях, только радость, только улыбки, - уверенна Анна.

Господь помогает

Как-то двоюродная сестра героини поведала ей, что рак – это последнее предупреждение Бога. Женщина много думала над тем, что же ей нужно переосмыслить, но без помощи отца Георгия так бы ничего и не поняла.

- Отец Георгий – настоятель церкви. Меня к нему привёл муж. Мы просто с ним пообщались минут 30, потом я пришла на исповедь, отстояла службу, он мне рассказал, как вести себя дальше. Отец Георгий поведал мне о нашей душе. Никто из нас не знает, когда встретится с Богом, но к этому мы должны быть готовы каждую минуту. Чем чище душа, тем нам спокойнее (это я сужу по себе). Когда исповедуешься, поговоришь с Богом, на душе легко, спокойно, такого чувства нигде нельзя испытать, - делится амурчанка.

Сейчас Анна с уверенностью может сказать, что Господь и правда помогает, даёт силы и веру. Однако жалеет, что это осознание приходит запоздало, когда «ты наказан и, возможно, выхода уже нет».

- Бывает, что хочется плакать и биться о стену, в такие моменты я обращаюсь к Всевышнему. В церкви я чувствую себя защищённой от всех бед. Здесь можно выговориться, выплакаться и никто не осудит. К сожалению, там я бываю не так часто, как хотелось бы, - рассказывает героиня.

Анна добавляет: не нужно молчать о своём заболевании, не надо скрывать его, легче точно не станет. Зато можно получить психологический срыв, и тогда уже предстоит долгая работа с психологом.

Работать уже не выходит

Анна – лэшмейкер. Она наращивает ресницы. В сферу красоты женщина пришла за год до того, как узнала о своём диагнозе. Наработала много клиенток, с некоторыми общается и по сей день. До того как стать лэшмейкером, Анна в течение 8 лет работала юристом в строительной компании.

Сейчас после операции благовещенка работать не может. В январе этого года ей поставили инвалидность II группы – нерабочей.

- Я не могу долго сидеть, так как нога сильно отекает, немеет и синеет, потом начинают мучить дикие боли. Сидеть могу максимум полчаса, - рассказывает героиня. - К работе я вернусь после полноценного лечения. Я рассчитывала приступить к ней уже этим летом, но ситуация с лёгкими непонятна, местные врачи отказались от меня, направили в Хабаровск. Там обследование должно показать, в каком месте ещё сохранились очаги. В Хабаровск я еду 14 февраля, в марте уже будет известно о дальнейшем лечении. В любом случае мне придётся пройти ещё две химиотерапии, но при условии чистых лёгких, а они поражены медикаментами.

Болезнь одна, а течение разное

Когда Анна узнала о диагнозе, сразу стала искать информацию в интернете, о чём быстро пожалела.

- Я сейчас понимаю, что только накручивала себя. У Маши было одно, у Вани – другое, а диагноз один. Поэтому не стоит сразу хоронить себя в кабинете врача, все мы разные, и организмы у нас разные. Нужно думать только об одном: «Я не такая, как все, я смогу, я вылечусь», - мотивирует окружающих женщина.

На вопрос, как не опустить руки, Анна отмечает, что вопрос этот и сложный, и простой одновременно:

- Нужно жить, просто продолжать жить дальше, будто ничего не произошло. Лечиться, но не воспринимать болезнь как «конец света». И от гриппа умирают, и от аппендицита. Не нужно зацикливаться на болезни, важно радоваться каждому дню, петь, рисовать, если можешь – танцуй, просто живи!

По кругу по врачам

Препараты женщине капали серьёзные, два раза была угроза жизни. В последний раз Анну в прямом смысле вытащили с того света, но только не амурские доктора, а врач, который ведёт её дистанционно.

- После первой химии мне понадобилась помощь врача, а местные начали меня отфутболивать: химиотерапевт - к онкологу, онколог - к терапевту, а терапевт - обратно к химиотерапевту, и дальше по кругу. В итоге мне становилось хуже с каждым днём, и я кинулась в соцсети. Там мне подсказали врача, который практически бесплатно меня наблюдает, и вот он уже четыре раза меня спасал, - вспоминает благовещенка. - Сейчас после четвёртой процедуры меня не берут врачи, так как лёгкие поражены, но дальнейшее лечение всё равно будет. И что-то мне подсказывает, что, скорее всего, заканчивать его я буду в другом месте. К сожалению, наши областные медики не имеют большого желания лечить таких пациентов.

К химиотерапии Анна не была готова от слова «совсем». После выписки из хирургического отделения онкодиспансера предполагалось, что женщине назначат лучевую терапию, так как метастазы стояли под вопросом.

Ещё месяц пришлось долечиваться амбулаторно, но когда Анна пришла на приём к радиологу, врач отправил ее на КТ лёгких. Процедура показала, что это всё-таки метастазы и они начали размножаться, а при их наличии лучевая терапия противопоказана. Тут же радиолог отправила благовещенку на консультацию к химиотерапевту, и на следующий день она легла в стационар.

- Для меня было непонятным это слово – химиотерапия. Я представляла какую-то лабораторию, колбочки, горелки, как на уроке химии, а оказалось, что это всего лишь обычные капельницы с антибиотиками.

Дни, проведённые в больнице

В день госпитализации Анна была шокирована количеством человек в приёмном покое – около 30. Ей стало страшно от того, сколько амурчан борются с онкологией.

- В палату я попала около 15 часов дня, хотя приехала в стационар в 9. Палата была четырёхместной, но пустой, и до утра я осталась одна. Никого из медперсонала в этот день я не видела. Всю ночь я не могла заснуть, впервые за всё время мне стало по-настоящему жутко и страшно. В своих мыслях я запуталась окончательно, и чтобы не свихнуться совсем, начала рыть интернет и соцсети. Нашлись люди, которые меня поддержали, мне дали номер телефона девушки из Москвы, которая борется с аналогичным заболеванием. Когда она прочитала моё сообщение с просьбой о помощи, сразу же перезвонила, мы разговаривали почти два часа. Она поделилась со мной контактами двух человек, у которых точно такой же диагноз. Мне очень хотелось тут же с ними поговорить, но было очень поздно, и я отложила наше знакомство.

С утра Анна написала своим собратьям по несчастью. Одна из них – жительница Новосибирска, уже 5 лет живёт полной жизнью. Второй – мужчина, которому врачи давали всего 5 лет, а он живёт уже 15! Благодаря их поддержке героиня поверила в себя и поняла, что она обязательно справится, она будет бороться.

К обеду палата, в которой лежала Анна, полностью заполнилась. Амурчанка познакомилась с девушками, у каждой из которых была своя история. Но все они верили в свою победу.

- Прошло полдня, прежде чем появился лечащий врач. Он очень быстро рассказал о том, что есть два протокола лечения заболевания и какой применить, он подумает. Я абсолютно ничего не поняла. Ещё один день я пролежала в палате в условиях, мягко говоря, не очень.

В помещении, кроме раковины, четырёх кроватей и тумбочек, которые стояли буквально друг на друге, ничего не было. Анна предположила, что изначально это должна быть двухместная палата.

- Туалет находился в конце коридора, причём это был общий туалет для обоих полов. Он редко был свободным, поскольку мужчины устроили там курилку, зайти было нереально, дым распространялся по всему коридору. На улицу нас не выпускали из-за карантина. Был ещё один туалет, но он находился в другом здании, как и душевая. Чтобы туда попасть, нужно преодолеть немаленькое расстояние, что во время химиотерапии иногда нереально: просто не успеваешь добежать – из-за частой тошноты.

На третий день пребывания Анны в отделении началось лечение.

- К вечеру меня «накрыло». Сначала просто тошнило, потом ушли силы. С утра в меня влили три капельницы по 400-800 мл какого-то прозрачного, как вода, лекарства и, когда они закончились, - ещё одну, трёхсуточную, жуткого красного цвета. В первый же вечер я лишилась вен на правой руке: химия просто их сожгла. На вторые сутки поменялся медперсонал, и мне переставили катетер на другую руку. Тошнота становилась невыносимой, я не ела, могла только пить, - вспоминает пациентка. - Попросила врача поменять мне палату, поближе к туалету, и без запахов пепельницы, получила отказ, так как все помещения были переполнены. К вечеру мне всё-таки удалось переехать в палату со всеми удобствами. Мой переезд оказался своевременным, терпеть тошноту я больше не могла. Началась рвота, силы кончились совсем, всё плыло перед глазами, я уже не могла разговаривать, тупо лежала и смотрела в потолок. Утром о моём состоянии доложили врачу, в этот же день моё лечение и закончилось. Врач хотел меня оставить под наблюдением ещё на сутки, но увидев моё состояние овоща, срочно выписал домой. Мне показалось это странным, но спорить я не могла, мне было всё равно, что со мной будет. От моего боевого настроя не осталось ни капли.

В стационаре Анна провела пять дней.

Новосибирский ангел-хранитель

Приезд домой напугал всех близких женщины. Никто из родных не был готов увидеть Анну в таком состоянии. На следующий день она отправилась к онкологу в поликлинику. Врач успокоила пациентку, отметив, что это всего лишь реакция на химиотерапию, нужно немного потерпеть. Однако Анне с каждым днем становилось только хуже. Помимо рвоты поднялась температура до 38,5 градусов. Она не могла ни есть, ни пить. Откуда приходили силы для похода к врачу, для женщины по сей день остаётся загадкой.

- Я снова обратилась к онкологу, она развела руками и отправила меня к терапевту. Та ужаснулась моему состоянию, сказала, что не может мне помочь, так как это последствия химиотерапии, и отправила назад к онкологу или к химиотерапевту. К сожалению, амбулаторно химиотерапевт у нас не лечит, да и какая может быть от него польза, если он даже побоялся оставить меня в стационаре?

Не найдя поддержки у местных врачей, амурчанка обратилась за помощью к своей новой знакомой из Новосибирска. Она предполагала, что та, пройдя через всё это, знает, чем помочь. От девушки Анна получила номер телефона врача онколога-химиотерапевта и настойчивую рекомендацию не медлить со звонком.

- С первых слов врач всё понял. Он попросил меня скинуть все выписки и справки, которые были у меня на руках. Через пару часов я получила ответ от доктора на почту с рекомендациями по лечению, и наконец-то мне всё разъяснили, дали предположительный прогноз лечения. Я узнала и том, что химия убивает не только раковые, но и здоровые клетки. С этого дня новосибирский доктор стал моим ангелом-хранителем, я жива благодаря ему, - продолжает рассказ женщина.

До второго курса химиотерапии оставалось две недели, и все эти дни Анна восстанавливалась. Лишь за два дня до госпитализации она почувствовала себя хорошо, но ненадолго. Через пять дней снова началась химиотерапия - прежнее состояние вернулось. Только теперь амурчанка знала, к кому обращаться за помощью.

На третий курс химиотерапии благовещенка была настроена скептически, она опять ждала того состояния, которое было в первые два курса. Но, как говорит сама Анна, ей повезло: её лечащий врач ушёл в отпуск, и женщину передали другому специалисту.

- Я была приятно удивлена тому, какой она оказалась умницей. Она внимательно меня выслушала, дала свои рекомендации, объяснила мне всё с самого начала и подкорректировала лечение. После третьего курса я выписывалась в удовлетворительном состоянии. В этот раз у меня почти не было побочек, и мне уже не хотелось возвращаться к первому доктору. На 4-й курс я уже шла в боевом настроении, - делится женщина.

Свою историю Анна заканчивает словами: «Всё начинается с мыслей, создайте счастье в своей голове, и оно обязательно станет реальностью».

Помочь вернуть вкус жизни

Не обойтись в этом деле и без психологов, коучей. Так в чём заключается их работа с онкобольным? Специалисты отмечают, они – не медики, не психотерапевты и не психиатры. Они не дают лекарств и не дают советов. Они ставят вопросы, и человек ищет своё решение, свои ответы.

- Часто человек, столкнувшийся с онкологическим диагнозом, начинает спрашивать себя: «Почему я? За что мне это?» Но можно задать вопрос иначе: «Зачем мне это? В чём смысл? В чём моя сила?» Важно понять, почувствовать, принять, что в любой самой жёсткой ситуации у человека всегда остаётся выбор. Жанна Фриске, будучи с опухолью мозга, приняла решение родить ребёнка. И дала жизнь не только своему малышу, но и собрала миллионы на лечение детей с онкологией. Дарья Донцова, которой также был поставлен онкологический диагноз, прямо в больнице стала сочинять детективы – начала делать то, о чём давно мечтала. Болезнь отступила. Благовещенка Ольга Шалагинова создала группу для общения онкобольных друг с другом, с психологами, для поддержки и помощи. И людям это помогает, они благодарны. Быть жертвой или быть автором собственной жизни - этот вопрос решаем мы все, каждый из нас. Независимо от диагноза, - пояснила коуч-консультант Анна Байтенова.

Коуч-психолог Мила Ягудина из Санкт-Петербурга, с которой пациенты работают онлайн, отмечают, что её основная задача - помочь людям вернуть вкус к жизни, найти силы жить дальше и не отчаиваться.

- Столкнувшись с болезнью, человек не понимает, какую пользу может принести ему эта ситуация. Я как психолог могу сказать, что всё, что нам даётся, даётся для чего-то хорошего. Человек получает уроки, начинает по-новому смотреть на вещи. И эти моменты возвращают пациенту желание жить дальше. Эмоциональная составляющая в поиске мотивов для того, чтобы идти вперёд, - одна из основных задач при работе с пациентами. Общаясь с людьми, я замечаю, что они начинают по-новому смотреть на жизнь, ценить каждый день. У каждого всегда есть выбор: где работать, с кем жить. И моя задача – показать, что может быть, когда человек выбирает состояние апатии или депрессии. Цена за такое состояние – в том числе и жизнь человека, и страдание близких. Я не предлагаю людям смириться с диагнозом. Смириться – это состояние, когда ты считаешь эту ситуацию нормальной, хотя это не так. Ведь каким человек становится, когда он проходит через это и знает, что он смог через это пройти? Он не только сам становится счастливым, но и может помочь стать счастливым другим.