В Приамурье стало больше вандалов: что с ними делать?

После того как весной этого года в Завитинске местные подростки дважды громили десятками гранитные надгробья, практически каждый новый акт вандализма в области стал откладываться в голове, фиксироваться неким пунктиком.

Большая шумиха была с отломанной подростками бронзовой фигуркой сороки на скульптуре «Невозмутимый кот» на набережной Амура в Благовещенске. В другой раз на той же набережной дети ломали качели-карусели прямо на глазах сотрудников ГСТК - службы, отвечающей за благоустройство. Из последнего: арт-объект «Сердечко» на смотровой площадке Сопки любви за Свободным из-за вандалов решено демонтировать. А в Новобурейском подростки разломали единственный фонтан, который появился в этом году. «Мы докатились до того, что адекватно воспринимаем вокруг себя только пустыню?» - горестно отмечают некоторые амурчане.

Методы борьбы предлагают разные: штрафы, принудительные работы, психушка (мол, вандализм - психическое отклонение), колония, даже физические наказания. В мэрии Благовещенска, например, обещают деньги за достоверную информацию о разрушителях городского имущества.

Нас заинтересовала версия психического отклонения. В конце концов, сломать, например, уличную скамейку - это от души идёт, от сердца. То есть никто не заставляет, руки не выкручивает.

О природе вандализма своими мыслям поделился врач-психотерапевт, тренер Всемирной ассоциации позитивной и транскультуральной психотерапии Максим Чекмарев:

- Чтобы понять любое явление в обществе, важно задуматься в первую очередь о его смысле и функции, какой сигнал это явление даёт. А вандализм мне кажется важным сигналом.

Поскольку понимать других мы можем через свой собственный мир, предлагаю ради эксперимента самим примерить, так сказать, шкуру вандала. В каких случаях я, увидев что-то на улице, захочу это разрушить, выместить на этом агрессию? Наверное, к этому моменту я уже чем-то выведен из себя. Выходит, пытаюсь перенести злость, связанную с чем-то другим, на какой-либо сторонний объект, причём не какой-нибудь, а социально значимый, заметный. То есть я, похоже, хотел бы, чтобы и моя злость оказалась замеченной.

В этом месте многие говорят, что подростки пытаются привлечь внимание. Мне, честно, эта фраза не нравится - в ней много обесценивания. Я думаю, в этом случае человек сигнализирует о своём ощущении, что у него мало возможностей справиться с проблемами имеющимися силами, открыто выразить недовольство, влиять на общественную и собственную жизнь. Результаты психологических исследований однозначно говорят: вандализм возникает там, где много несвободы. Поэтому надо искать источник неволи.

Загляните в соцсети: масса людей в своём воображении уже разрушили множество объектов. К примеру, открыли новый вход в Первомайский парк в Благовещенске: «Ужас! Как можно? Отвратительно!» То же - с новой церковью, построенной на месте печально известного Шадринского собора. Кому-то какие-то уличные фонари не нравятся. Кому-то - злополучные германские липы на площади Ленина.

Отчего это? Я бы хотел другие деревья, храм, ворота? Даже, может, и менять ничего не надо, но я бы хотел быть услышанным, чтобы мой голос был учтён. Может, когда со мной пообщались бы, я бы принял происходящее вокруг… Да, подобные комментаторы, к счастью, никуда не пошли и ничего плохого не сделали, но недовольство, всё равно требующее выхода, возникло. Да, считается, что взрослые лучше контролируют себя (хотя случаев обратного хватает!), а подростки хуже. Честно, я не очень верю, что у подростков плохие внутренние тормоза - мне кажется, на них гораздо больший груз несвободы, в том числе от мира взрослых. У взрослых всё же гораздо больше возможностей распоряжаться своей жизнью.

Поэтому, если мы хотим понять феномен вандализма и как-то помочь людям, нужно шагнуть от наказательной формы мышления к понимающей: легко ли подросткам говорить о своих проблемах (обо всех ли?) с миром взрослых; что и как они могут изменить вокруг; достаточно ли взрослые внимательны к своим детям?

Следующая часть - универсальная: как работать со своей агрессией? Конечно, злость отключить невозможно, но ЧТО ДЕЛАТЬ, когда я злюсь, какие мои потребности нарушены, как я могу отсрочить их удовлетворение с помощью терпения и какого-то принятия, как направить злость на благо? Масса вопросов, касающихся нашего эмоционального интеллекта. Много ли мы о них говорим? Думаю, крайне мало. На очередную общественную проблему - сразу вереница идей, как наказать: и чем жёстче, тем, мол, менее повадно будет нарушать других. Но ужесточение наказания усиливает озлобленность, а через неё - страх. Конечно, если запугать по максимуму, мы, возможно, будем меньше видеть последствий человеческой агрессии именно на улицах. Но тем больнее будет становиться наше общество.

Хорошо, проблему обозначили, а как быть? Уничтожается в большинстве случаев муниципальное имущество, значит, логично, - местным властям всё и решать. А есть ли у администраций (особенно районных) время и ресурсы разговоры с вандалами разговаривать? Эффективнее штрафануть?

- Как, по идее, действовать администрациям: безусловно, выявлять нарушителей. Да, нужно решить, каким образом (трудовым или финансовым) виновник может возместить ущерб. Это естественные последствия моих действий - научиться компенсировать. Да, однозначно, провести, так сказать, нравственную работу - обстоятельно поговорить с конкретным человеком, понять, что с ним происходит. Даже, может быть, подключить психолога, особенно если мы понимаем, что в этом есть резон или человек находится в трудной жизненной ситуации, есть трудности в саморегуляции. Это, конечно, задача уже соцслужб, - продолжает Максим Викторович. - Естественно, история в любом случае станет частью гласности. И в этом плане, мне кажется, воспитательный эффект может быть достигнут публичными извинениями нарушителя, если человек действительно раскаивается. Важно, что это не должно быть чем-то унизительным - в широтах российской ментальности публичные извинения и так воспринимаются каким-то позором. Но позорно не извиняться, а творить гадости, замалчивать проблему! Очень важно обладать достаточной силой, чтобы сказать: «Я понимаю, что совершил ошибку, осознаю её».