Обвинить и наказать: как работает профилактика подростковой преступности в Приамурье

Читательница из Тамбовского района анализирует вопрос профилактики правонарушений, совершаемых детьми и подростками.

Ребёнку - ремня?

Что в таких случаях происходит: родителям - протокол и штраф, семье - статус «находящейся в трудной жизненной ситуации» за плохое воспитание ребёнка. Если подростка ставят на учёт, какая структура должна оказать семье и детям психологическую помощь, чтобы убедить не нарушать в дальнейшем закон? Разберём:

• ПДН (комиссия по делам несовершеннолетних) отвечает за предупреждение дальнейших нарушений. Рассказывает семье и ребёнку о законодательстве. В МВД детских психологов нет.

• Поликлиника на медосмотрах выявляет заболевания, включая неврологию и психиатрию, которые могут способствовать дальнейшим провокациям правонарушений. Там психологов тоже нет.

• Образование организует учебно-воспитательный процесс, включая внеурочную деятельность. Психолог есть, но функции у него - выявление затруднений в процессе обучения ребёнка и составление учебного маршрута, мотивирующего к получению знаний.

Так кто же социально сопровождает и психологически поддерживает семью?

В каждом районе области есть комплексный центр соцобслуживания (КЦСОН), в штате которых есть по одному психологу, по одному специалисту по работе с семьёй и по одному специалисту по соцработе - на весь район. Работа со всеми семьями, в которых есть дети: многодетные; с детьми-инвалидами; с матерями-одиночками; с буйными детьми. В силах ли один психолог помочь всем нуждающимся, найти причину нарушений в поведении ребёнка и выход из ситуации?

Как мне отвечали письменно в облминсоцзащиты, данную работу ведут все ведомства в системе профилактики, и КЦСОН в нашем районе в увеличении штата не нуждается. В итоге вся социально-психологическая помощь семьям - на враче, учителе и сотруднике ПДН.

Возвращаемся к началу: семье - штраф, ребёнку - ремня, ПДН отрапортует, что работа проведена, прокурор утвердит. А толк какой?

Психолог - штучный

Обозначить в целом системные проблемы психологической помощи амурчанам мы попросили психолога, врача-психотерапевта Максима Чекмарёва:

- Многие удивятся, но психологическая помощь вообще в стране всё ещё в процессе становления - сферы компетенции психолога до сих пор формируются. Раньше считалось, что психолог - по большей части диагност: выявляет риски, пытается проводить клинико-психологические обследования, просто подтверждая или опровергая врачебные гипотезы по какому-либо психическому заболеванию. То есть максимум - эксперт.

Теперь психолог понимается как специалист с профилем консультирования и профилактики. Здесь и всплыли основные трудности: для качественной психологической помощи в школе, поликлинике, социальном центре нужно гораздо больше специалистов.

Озвученные читательницей тезисы, касающиеся недостаточности системы профилактики совершения правонарушений, применимы к разным областям муниципальной и государственной службы психологической помощи. К сожалению, вместо профилактики чаще всего стараются найти виноватых, осудить, объяснить им их вину и призвать к исправлению - это подход не психологии, а системы наказаний.

Говоря о психологии и психотерапии, мы подчёркиваем необходимость работы с психологом как с некой опорой для ребёнка. Скорее всего, этот ребёнок, способный на противоправное действие, вышел из семейной системы, содержащей не очень здоровые эмоциональные отношения. Возможно, здесь имеет место и среда, в которой он жил вне семьи: на улице, в каком-то местном сообществе в деревне или в городе. И это значит, что ребёнку важно увидеть альтернативу в человеческих отношениях. И психолог очень часто может эту альтернативу показать. Продемонстрировать принятие, безопасность, терпимость, способность воспринимать ребёнка-правонарушителя не как клинического негодяя, а как личность с потенциалом и исправления, и хорошей жизни. Сформировать позитивные эмоциональные качества, помочь обнаружить свои собственные ценности. Это реконструктивная работа, психологическая ортопедия.

Но если я работаю со множеством такого рода детей, то неизбежно выгораю. Серьёзная работа - реабилитационная, с элементами психотерапии, она всегда штучная - не массовая. Поэтому вновь вопрос о количестве психологов. И тут стоит признать, что очень часто официальная служба психологической помощи такого рода штучную работу предложить не может - не очень умеет ценить в целом штучную работу: психологическую, педагогическую, медицинскую. Здесь больше массовых показателей, поэтому и недостаточность профилактики или рецидивов правонарушений связана с дефицитом возможности терапии при помощи человеческих отношений. Есть только рекомендации, осуждения, учёт, надзор.

Понятно, что ребёнку из социально неблагополучной семьи частная психологическая практика, к сожалению, недоступна. Значит, всем нам нужно подумать, как сделать помощь на уровне официальных психологических служб и доступной, и профессиональной. Чтобы специалист был достаточно вознаграждён за свой труд и имел возможность вести, сопровождать в течение долгого времени одного и того же ребёнка. К слову, и сам специалист, ежедневно сталкиваясь с изнанкой жизни, нуждается в повышения квалификации, в личной психотерапии.

Конечно, я рассказал, по сути, об утопической психологии: специалисты в день работают не более чем с шестью детьми, специалисты не загружены бюрократической работой и избавлены от каких-то грандиозных показателей в должностных инструкциях. А что из реальности: нужно сейчас развивать государственное, коммерческое, общественное партнёрство, способное хоть чуть-чуть создать реабилитационную систему, в которой к ребёнку неравнодушны, в которой на него не навешен ярлык безнадёжного.

В психологической помощи нуждается и семья, независимо от категории соцблагополучия. Представьте, ребёнок совершает преступление - это шок для любой семьи, потому что плохие вещи случаются и с хорошими людьми. Важно, чтобы семья сама от ребёнка не отвернулась, замечала и поддерживала лучшие качества ребёнка.

Между тем

- В регионе непростая ситуация с подростковой преступностью, - отметили в областной прокуратуре, - поэтому принят законопроект о наставничестве над несовершеннолетними, чтобы помочь и им, и их родителям улучшить социальное положение ребёнка. Взять шефство (на общественных началах) над подростком может дееспособный гражданин РФ, достигший 21 года, проживающий в одном районе с несовершеннолетним и способный положительно влиять на трудного подростка. Утвердят наставников муниципальные комиссии по делам несовершеннолетних - с согласия родителей и с учётом мнения самого ребенка старше десяти лет.