«Об амурозаврах же узнали!»: чем занимаются амурская наука и ученые?

Ещё в 2009 г. постановлением губернатора области создавался Совет учёных при главе региона. Но с той поры в амурском медиапространстве он никак не упоминался, и, судя по всему, Совет сегодня сошёл на нет.

Обсудить некоторые вопросы состояния науки мы попытались с директором одного из наиболее статусных амурских научных учреждений - института геологии и природопользования (ИГиП Дальневосточного отделения Российской академии наук), член-корреспондентом РАН, доктором геолого-минералогических наук Андреем Сорокиным.

Золото из золы

- Андрей Анатольевич, давайте попробуем выяснить, какие научные направления сейчас наиболее востребованы?

- В этом вопросе я узнаю современное потребительское отношение к науке, что в корне неверно и, честно говоря, очень опасно для общества.

Есть наука фундаментальная, есть прикладная. В некоторых сферах граница между ними чёткая, в некоторых - практически неопределимая. Но это разные составляющие научного процесса. Фундаментальная наука - это самоорганизующийся процесс, и основные его направления определяются исключительно мировыми тенденциями, а не правительствами и президентами. Её основная задача - познавательная, формирующая новые знания о тех или иных процессах и явлениях.

Прикладная наука, наоборот, ориентирована на экономику и общество. Но при этом успехи прикладной науки полностью определяются уровнем развития фундаментальной.

- Хорошо, но успехи фундаментальной науки трудно воспринимаются обществом, а технологические продукты легко могут оценить обыватели…

- Сейчас это действительно так. Но я принадлежу к тому поколению, которое помнит ТВ-передачу «Очевидное и невероятное». В ней ясно и доступно рассказывали об успехах фундаментальной и прикладной науки, освещали философские, культурные и психологические проблемы научно-технического прогресса. И программа была успешной - её обсуждали.

Сейчас в сетке ТВ-вещания, конечно, есть научно-популярные программы. Но они без энтузиазма воспринимаются той частью населения, которое мыслит тоскливыми среднеарифметическими категориями. Говорю это с сожалением и отсутствием идей, как это исправить!

- Судя по вашим акцентам, институт геологии ориентирован на фундаментальные исследования?

- Научные организации разделены на три группы по профилю своей деятельности: «Генерация знаний», «Разработка технологий» и «Оказание научно-технических услуг». Отсюда и их приоритеты. Конкретно мы имеем профиль «генерация знаний». Поэтому основным параметром оценки этой деятельности является число публикаций, индексируемых в международных системах научного цитирования. На данной основе Минобрнауки РФ рассчитало для института комплексный балл, который необходимо ежегодно выполнять.

- И как ваши дела с публикациями в престижных изданиях?

- Достаточно хорошо. Особо необходимо отметить публикации в журналах, относящихся к первому и второму квартилям по версии наиболее «жёсткой» системы цитирования Web-Of-Science. Это реально наиболее известные и престижные в мире науки журналы: Science, Geology, Intern. Geology Review, Lithos, Precambrian Research, Gondwana Research, Earth-Science Reviews, Environmental Earth Sciences и другие. Таких статей сотрудники ИГиП публикуют более 10 в год.

- Попробуйте объяснить их значимость для рядового амурчанина.

- Допустим, амурский спортсмен стал победителем (призёром, участником) крупного международного соревнования. Или амурский артист приглашён в La Scala или Teatro di San Carlo. Круто, престижно? Безусловно! Это эффект для экономики региона? Нет, но это повод гордиться нашими жителями и хорошая реклама области.

Почему же этот подход неприменим к учёным? Публиковаться в журналах, примеры которых я привёл, считают за честь учёные с мировым именем. Для этого надо пройти жёсткую процедуру рецензирования, в ходе которой отсеиваются материалы без высокой значимости. В итоге наши учёные публикуются в одних журналах с мировой научной элитой - чем не повод для гордости?

Ещё пример: в доковидное, скажем так, время наш институт посещали многочисленные учёные. Как они на нас вышли? Конечно, через наши публикации. А как приобрели мировую известность наши динозавры? Исключительно благодаря публикациям в ведущих журналах.

- И всё же: создаёт ли институт что-то важное именно для экономики региона?

- Безусловно! Мы развиваем направление по комплексному использованию минерального сырья. В частности, наши разработки показывают целесообразность использования золы от сгорания углей на ТЭЦ в качестве источников Au (идею извлечения золота из золы в области так и не приняли. - Ред.), РЗЭ (редкоземельные элементы), Y (иттрий), Sc (скандий), Mo (молибден), W (вольфрам), Sb (сурьма), Pb (свинец), Be (бериллий).

Также наши учёные предлагают схемы использования низкосортных углей для производства продуктов нетопливного накопления: горный воск, гуминовые кислоты. Но внедрение этих технологий требует инвестиций, что сейчас проблематично.

Ещё есть экологическое направление, результаты которого целесообразно учитывать при планировании экономики региона.

Кроме того, на базе ИГиП проходят практику студенты благовещенских вузов, а наш аналитический центр активно используется следственными органами и предприятиями города для экспертиз. У нас буквально стоят очереди на посещение музея динозавров, безусловно, требующего расширения.

Наконец, институт - кузница высокоинтеллектуальных кадров в регионе.

Будет ли Академгородок?

- В этом году стартовало Десятилетие науки и технологий, а 2021-й был Годом науки и технологий. Такие, скажем так, спецпериоды как-то отражаются на развитии науки?

- Никак! Эти периоды, вероятно, подразумевают повышенное внимание к науке, но этого не происходит - по крайней мере, для дальневосточных институтов.

- Но очень много заявлений о больших финансовых вложениях в развитие науки - так ли это?

- Не совсем. Скорее вкладываются в поддержание жизнеспособности науки, но не в её развитие. Основная часть поступающего целевого финансирования уходит на зарплату научных сотрудников, коммунальные и иные обязательные платежи.

При этом существуют огромные проблемы с поддержанием уровня зарплаты инженеров, которые вносят неоценимый вклад в исследования. Они почему-то выпали из внимания федеральных структур. Почти отсутствуют средства на собственно исследования: эксперименты, поддержку оборудования, экспедиции.

- А научные гранты?

- Мы активно их используем. Но гранты способны поддержать какое-то узкое научное направление, а не исправить ситуацию в целом. Тем не менее, мы стараемся вкладывать их в исследования.

- Не отпугивает ли такая ситуация молодёжь? Насколько охотно она идёт в науку?

- В ИГиП в настоящее время около 40% учёных - молодые люди. В прошлом году двое защитили кандидатские диссертации - выпускники Благовещенского государственного педуниверситета и Амурского госуниверситета. В этом году число кандидатов наук пополнилось выпускницей Томского госуниверситета. Надеемся, что осенью защитится ещё один молодой учёный, и в следующем году подготовка научных кадров продолжится.

По задумкам чиновников Минобрнауки РФ, количество молодых учёных в НИИ должно составлять не менее 50%. Но это негативно скажется на научном процессе, ибо к 35 годам лишь единицы из учёных могут мыслить самостоятельно. На мой взгляд, 40% молодёжи и отражает оптимальное соотношение между молодостью и опытом.

- Кстати, представители вашего института присутствовали в мае-2022 г. на XXIII региональной научно-практической конференции «Молодёжь XXI века: шаг в будущее». Как впечатления: есть кому продолжать дело амурской науки?

- Научный потенциал области высок, и очень важно его поддерживать вне зависимости от конъюнктуры сегодняшнего дня.

- Существует ли поддержка научной молодёжи со стороны региональной власти?

- По крайней мере, я этого пока не вижу. Возможно, в будущем что-то изменится.

- А каковы, по большому счёту, взаимоотношения науки и власти?

- На мой взгляд, в этих взаимоотношениях на всех уровнях не хватает взаимопонимания. И от этого страдают обе стороны.

- Это относится и к вашим взаимоотношениям с региональными властями?

- Безусловно. И я полагаю, что они требуют переформатирования.

- У вас как у учёного, как у директора крупного научного учреждения есть мечта?

- Конечно! Построить амурский Академгородок для нынешнего и будущего поколений учёных. Казалось бы, всё для этого есть: современные научные приборы, на основании которых можно организовать один из лучших в ДФО аналитических центров; уникальная коллекция динозавровой фауны, которая вместе с материалом ближайших двух-трёх лет раскопок позволит собрать более 20 скелетов доисторических животных. Эта коллекция уже сейчас является потенциальной основой единственного в России тематического музея динозавров. Есть земля, на которой может быть построен Академгородок. Есть полная и безоговорочная поддержка академического сообщества. Нет одного - понимания чиновников. Но мне хочется верить, что мы всё же услышим друг друга!

Кстати

Организации, находящиеся под методическим кураторством ДВО РАН:

- Институт геологии и природопользования,

- Дальневосточный научный центр физиологии и патологии дыхания,

- Всероссийский НИИ сои,

- Дальневосточный зональный научно-исследовательский ветеринарный институт.

К слову, административно все эти учреждения до недавнего времени относились к Министерству науки и высшего образования РФ. Но буквально на днях распоряжением правительства ВНИИ сои передан в ведение Минсельхоза РФ.